Древнейшая история. Примерно три тысячи лет до н.э. с запада из Центральной Азии в Китай вторглись племена, обладавшие довольно развитой цивилизацией. Они были знакомы с земледелием и имели большие стада овец и крупного скота. Пришельцы строили хорошие дома, имели хорошо развитое общественное устройство. Они поселились на берегах Хуанхэ, которую называют также Желтой рекой, и создали там свое государство. На протяжении многих столетий они продолжали расселяться по Китаю и совершенствовать свои навыки и мастерство. Китайцы были главным образом земледельцами, а их властители были, по существу, патриархами.
        Спустя шестьсот или семьсот лет известен человек по имени Яо, который именовал себя императором, хотя он более походил на патриарха, чем на властителей Египта или Месопотамии. Китайцы продолжали оставаться земледельцами, и управление у них не было сколько-нибудь централизованным. Однако вскоре этот титул императора стал наследственным, и, по преданию, на протяжении четырехсот лет в Китае правила династия Ся. Последний правитель династии Ся был крайне жестоким — произошла революция, которая свергла его.
        Династия Шань. На смену Ся в Северном Китае пришла династия Шань и Инь — потомки «ста черноголовых семейств», которая существовала шестьсот сорок лет с XV по XI в. до н.э. Это было культурное рабовладельческое государство с очень жестким режимом и сильными противоречиями между аристократами и закабаленной беднотой.
        Династия Чжоу. В середине XI в. до н.э. (предположительно в 1066 г.) с ним вступило в резкое противоборство племенное объединение из Шэньси, отличавшееся от древних китайцев как стереотипом поведения (повышенной воинственностью), так и расовым типом (за длинные каштановые волосы китайцы называли их «рыжеволосые демоны»). Одержав победу, эти новые мутанты захватили весь Северный Китай и основали династию Чжоу, правление которой продолжалось восемьсот шестьдесят семь лет, до III в. до н.э. Именно при династии Чжоу появилось хорошо организованное китайское государство. В этот же период жили и два величайших философа Китая — Конфуций и Лао-цзы.
        Скифы и самраты. Примерно в это же время (X в. до н.э.) в Cемиречье образовался народ, который китайцы называли се, персы — сак, а греки — скифы, который к VIII в. до н.э. распространился до северных берегов Черного моря, подчинив себе значительное число степных и землевладельческих племен Восточной Европы. Скифская держава в VII—VI вв. до н.э. была крупной и могущественной: ей удалось разгромить персидскую агрессию царей Ксеркса и Дария, а также македонский набег полководца Зопириона. Однако к III в. до н.э. новый пассионарный толчок вызвал к жизни три новых народа: самратов в Западной Азии, хуннов в Высокой Азии (в горах Иньшаня), ухань и саньби (древние монголы) — в современной Южной Монголии. Самраты оказались злейшими врагами скифов — они победили их в истребительной войне и обосновались в Причерноморье и Прикаспии.

        Династия Цинь. Тем временем в Китае начался процесс децентрализации династии Чжоу: мелкие местные правители стали фактически независимыми и враждовали друг с другом, пока одному из вождей полуварварских племен, князю Цинь, в 255 г. до н.э. (период правления Ашоки в Индии) удалось изгнать старую и одряхлевшую династию Чжоу. Потомков этого князя называют династией Цинь; интересно отметить, что само название Китай (China) происходит от имени Цинь (Chin).
        Император Ши-хуанди. Правление первых трех императоров из династии Цинь было очень коротким. Затем в 246 г. до н.э. к власти пришел четвертый император, человек в своем роде замечательный. Его звали Ин Чжэн, но позднее он принял другое имя — Ши-хуанди, и далее известен под этим вторым именем, означающим «Первый император». Он был очень высокого мнения о себе и о своем времени и не был поклонником прошлого. Более того, он желал, чтобы люди забыли о прошлом и вообразили, будто история началась с него — великого Первого императора! Для него не имело значения, что в Китае уже на протяжении двух тысяч лет непрерывно существовали императоры — даже память о них должна была быть уничтожена. И не только императоры, но и все другие знаменитые люди прошлого должны были быть преданы забвению. Поэтому был издан указ о том, чтобы все книги по истории и труды классиков конфуцианства были преданы сожжению и полностью уничтожены. Исключение было сделано только для книг по медицине и некоторым естественным наукам. Сотни ученых, пытавшихся припрятать любимые книги, были погребены заживо.
        Но династия Цинь оказалась самой недолговечной из всех династий в Китае — она успела возвыситься, восторжествовать, управлять могущественной империей, прийти в упадок и угаснуть за короткий промежуток времени в пятьдесят лет. Однако Ши-хуанди был одним из самых могущественных правителей Китая. Он положил конец притязаниям местных правителей, уничтожил феодализм и создал сильное центральное правительство. Он покорил весь Китай и даже Аннам. Именно Ши-хуанди начал строительство Великой китайской стены.

        Династия Хань. В ответ на массовый террор со стороны династии Цинь в Китае началась истребительная гражданская война. Если объединение Срединной равнины царством Цинь унесло две трети населения побежденных царств, а угнетение покоренных — неизвестно сколько, то восстание всей страны против циньских захватчиков завершило демографический спад. Циньские воины закапывали пленных живыми, так же поступали с ними повстанцы, пока крестьянский вождь Лю Бан не покончил со всеми соперниками, провозгласив империю Хань в 202 г. до н.э.
        Династия Хань процветала свыше четырехсот лет, и среди ее первых правителей была также женщина-императрица. В этот период произошли два важных события: 1) было изобретено книгопечатание с деревянных дощечек (хотя оно почти не применялось на протяжении целой тысячи лет, но и с учетом этого Китай опередил Европу почти на пятьсот лет); 2) была введена система экзаменов для занятия официальных должностей, что явилось знаменательным государственным усовершенствованием, поскольку в других странах до самого недавнего времени в назначении на должности решающую роль играл фаворитизм или же чиновники назначались из определенного класса или касты. В Китае же на должность мог быть назначен любой человек, сдавший экзамен.

        Хуннская доминанта .Со времен династии Цинь начинается активное взаимодействие Китая с Великой степью. Именно тогда обитавшие на востоке Великой степи хунны объединили восточных кочевников (дун-ху), Южную Сибирь (Туву) и Джунгарию — область усуней.
        Объединение Хуннов. В IV в. до н.э хунны образовали мощную державу — племенной союз 24 родов (с населением свыше 3 тысяч), возглавляемый пожизненным президентом (шаньюнем) и иерархией племенных вождей, "правых" (западных) и "левых" (южных). Не только хунны, но и их соседи оказались в ареале взрыва этногенеза, вытянутого по широте от Маньчжурии до Согдианы. Восточные кочевники, предки сяньбийцев (древних монголов), подчинили себе сопредельных хуннов, а согдийцы (юечжи), продвигавшиеся с запада, то есть из Средней Азии до Ордоса, обложили хуннов данью.
        На юге царь Цинь Ши-хуанди вытеснил хуннов из Ордоса в 212 г. до н.э., лишив их пастбищ и охотничьих угодий на склонах хребта Иньшань и на берегах Хуанхэ. И хуннский шаньюй Тумань был готов на все уступки соседям, лишь бы они не мешали ему избавиться от старшего сына, Модэ, и передать престол любимому младшему сыну от очаровательной наложницы. Отец отдал Модэ заложником согдийцам и произвел на них набег, чтобы они убили сына. Но Моде похитил у врагов коня и убежал к своим. Под давлением общественного мнения Тумань был вынужден дать ему под команду отряд в 10 тысяч человек, в котором Модэ ввел крепкую дисциплину и произвел в 209 г. до н.э. переворот, при котором погиб Тумань, его любимая жена и младший сын. Затем Модэ разгромил восточных соседей, отвоевал у китайцев Ордос, оттеснил согдийцев на запад и покорил саянских динлинов и кыпчаков. Так создалась могучая держава Хунну, население которой достигло 300 тысяч человек.
        Хунны и Китай. Население и военные силы Китая, даже после потерь в гражданской войне против династии Цинь, превосходили силы хуннов. Однако в 200 г. до н.э. Модэ победил Лю Бана и заставил его заключить «договор мира и родства» без аннексий, но с контрибуцией и с обменной (демпинговой) торговлей с Китаем (шелковые халаты, просо для печенья, белый рис и другие китайские лакомства), что постепенно повлекло смену обычаев и стереотипов поведения, а потом — и жестокую войну. Когда же в 9 г. н.э. очередной китайский узурпатор Ван Ман перешел от деликатного обращения с хуннами к вмешательству в их дела, хунны восстали, отложились от Китая и помогли китайским крестьянам ("краснобровым") сбросить и убить узурпатора в 25 г. Эта авантюра стоила Китаю 70% населения.
        В II—I вв. до н.э. в Китае бурно шли процессы восстановления хозяйства, культуры и народонаселения, которое к рубежу н.э. достигло 59.5 млн человек. Хотя хуннов оставалось по прежнему 300 тысяч человек, но Китай находился в инерционной фазе с преобладанием трудолюбивого, но не предприимчивого обывателя, поэтому китайская армия комплектовалась преимущественно из преступников и пограничных угнетаемых племен и ее боеспособность была невелика. У хуннов же понятия "войско" и "народ" совпадали, поэтому до 57 г. до н.э. им удавалось сдерживать подавляюще превосходящую ханьскую агрессию.
        В конце II в. очередное крестьянское восстание "желтых повязок" погубило династию Хань и древнекитайскую цивилизацию. В III в. население Китая упало до 7.7 млн человек, и это были уже не мужественные, работящие крестьяне, а усталые, деморализованные люди, неспособные защитить себя от пришлых племен. Тем самым, именно благодаря хунну, мощнейшая ханьская агрессия на запад не состоялась
Распад хуннов. Однако в I в. н.э. ловкость китайских дипломатов, сумевших поднять против хунну окрестные племена, вызвала в среде самих хунну междоусобную войну, завершившуюся жестоким ударом от восставших подданных — сяньбийцев, динлинов и усуней.
        В 93 г. н.э. хунны терпят окончательное поражение и отступают через горные проходы на запад. Однако туда ушли только самые "неукротимые" (пассионарные) хунны, а другая часть ("малосильные") предпочла спрятаться в лесистых ущельях Тарбагатая, третья же часть ("тихие") подчинилась сяньбийцам и императорскому Китаю. Пассионарные хунны в своем движении на Запад приобрели новых союзников — манси (вогулов), путем набегов добыли себе достаточное число жен (которых они не смогли вести с собой через перевалы) и разместились в низовьях Волги и Яика.
         События в Европе. Вместе с тем на рубеже новой эры (около 8 г. до н. э.) западную окраину Евразии задел меридиональный пассионарный толчок, вызвавший ряд событий — распространение христианства, великое переселение германских народов и падение Западной Римской империи, заселенной в результате варварами. Этот пассионарный толчок вызвал экспансию готов с южных берегов Швеции, славян в верховьях Вислы, восстания даков в современной Румынии, а также евреев в Палестине. Восстания даков и евреев были подавлены римлянами с большим трудом, но с другими следствиями толчка они справиться уже не смогли. Западную окраину Евразии захватили остготы, которые подчинили себе пассионарных ругов и славян (антов).
        Но тяжелее для них была война с гуннами (название гунны было принято для обозначения западной ветви народа хунну). В 370 г. н. э. гунны сломили сопротивление самратов, истомив их бесконечной войной (как писал Аммиан Марцеллин), перешли через Дон и столкнулись непосредственно с готами. От готов отложились руги и анты (славяне), которые предпочли гуннскую власть своеволию готов. Испытав столь мощное давление, готы частично подчинились гуннам, а частично ушли в Западную Римскую империю (вестготы), где у них была своя, нас не интересующая судьба.
        Хунны на Западе. Поначалу гунны поддерживали римских рабовладельцев (во время подавления восстания багаудов). Однако такой союз явно не мог быть прочным. Настал момент, когда гунны поссорились с Римом и, подавив сопротивление федератов (римских союзников), в 451 году вторглись в Галлию. Гунны и римляне сразились на широкой равнине около Орлеана — на Каталаунском поле, причем некоторые германские племена сражались на стороне гуннов, а некоторые — на стороне римлян. Кровавая битва кончилась вничью, но гунны после нее отступили и перенесли удар на Северную Италию.
        Папе римскому Льву I удалось договориться с вождем гуннов Аттилой о том, чтобы он отвел войска. Война прекратилась, а на следующий год Аттила умер в своем шатре в объятиях молодой жены. Аттила оставил 70 человек детей, которые вступили между собой в борьбу за престол. Этим воспользовалось готское племя гепидов, которые нанесли гуннам поражение и заставили их очистить Паннонию. На реке Недао (Недава) произошла решительная битва, в которой погиб любимый сын Аттилы Эллак и 30 тыс. гуннов и их союзников. Последний удар гуннам в спину нанесли в 463 году болгары саратуры, после чего гунны откатились обратно на восток и остатки их осели на Алтае.
        Хунны в Китае. Не менее интересна история хуннов в Китае. Династия младшая Хань, выродившаяся и передоверившая власть евнухам, изымала из хуннских кочевий аристократов и учила их китайскому этикету и культуре. Но так как при дворе императоров единства не было, а партии боролись между собой, то хуннский царевич Лю Юань-хай, сын предпоследнего шаньюя (вождя), сбежал от китайского двора в свои кочевья. В кочевьях он застал мощные антикитайские настроения, потому что немногочисленные хунны устали терпеть унижения и несправедливости со стороны китайцев. Как только они обрели вождя, они решили восстановить утраченные права. Восстание началось в 304 г., а к 317 году обе китайские столицы — Лоян (восточная) и Чан-Нан (западная) — попали в руки хуннов. Лю Юань-хай скончался, оставив своему сыну две боеспособные армии и налаженную систему управления Китаем.
        Царства Чжао. Беда была в том, что китайский канцлер был патриотом Китая, ненавидящим хуннов, а наследник, царевич Лю Цань, был воспитан как хунн. Дело в том, что у китайцев многоженство существует, и все жены отца считаются матерями его детей, тогда как у хуннов при многоженстве младший брат наследует жен старшего, а старший сын — всех жен отца, кроме своей матери. Хунн обязан заботиться об овдовевшей женщине, а китаец не может поднять глаз на женщину, которую он обязан считать своей матерью. Вот потому, когда Лю Цань посещал молоденьких вдов своего отца, с точки зрения хунна он оказывал им законное внимание, а на взгляд китайца — производил неслыханный разврат. Эта психологическая разница заставила китайского канцлера Цзинь Чжуну произвести переворот, покончить с царевичем и передать власть в руки китайцев. Как только об этом узнали хуннские боевые генералы, они взяли столицу, покончили с бюрократами и основали два царства, немедленно схватившиеся между собой (Чжао и Младшая Чжао).
        Тут надо отметить, что этнический состав самих хуннов был неоднороден. Еще во времена Ханьской империи к хуннам бежало много китайцев от ее гнета. Хунны принимали их, но не включали в свою родовую систему, а просто позволяли жить рядом, называя их кулы. Кулы говорили по-хуннски и, естественно, мешались с хуннами, но сохранялись как своеобразная общность. Так вот, одна из противоборствующих армий состояла из кулов, а другая — из хуннских родовичей.
        После нескольких столкновений кулы победили, но эта победа не пошла им на пользу. Приемный сын хуннского царя, горячий китайский патриот, провел геноцид против хуннов, истребив их по всей территории империи Младшая Чжао. Уцелевшие хунны подняли восстание, объединились с сяньбийцами, муюнами, опиравшимися на Маньчжурию. Совместные хунно-сяньбийские войска разгромили в 352 г. китайского узурпатора-убийцу и захватили его в плен. Господами Северного Китая стали сяньбийцы и муюны.

        Тюркская доминанта. IV век н.э. в Северном Китае был слишком мятежен и беспокоен для того, чтобы там жить. Поэтому многие люди эмигрировали в Великую степь, которая перестала усыхать и стала покрываться травой. Эти полиэтнические переселенцы создавали банды, облагая данью других, миролюбивых кочевников и совершая набеги на Северный Китай. Разномастное скопище людей, занимавшихся в Великой степи грабежом и отчасти скотоводством, получило название орды Жужань. Существовала она до середины VI в., когда была разгромлена своими вассалами тюрками. Создание жужаньской орды было типичным проявлением фазы надлома, наступившей в Степном суперэтносе после распада хуннской державы.
        В конце IV в. государства муюнов (Янь), хуннов (Ся) и тибетцев (Кянь) стала захватывать орда табгачей, очень воинственного и храброго племени. Но, к сожалению, табгачское ханство превратилось в северокитайскую империю Бэй-Вэй, в свою очередь развалившуюся на четыре части: Ци (в Ляодуне), Чжоу (в Шэньси), Лян (в Центральном Китае) и Чен (в Южном Китае).
        Судьбы степного мира и Китая вновь разошлись. В VI в. Степной суперэтнос стал, наконец, выходить из затяжной и тяжелой фазы надлома. В Степи вновь появилась интегрирующая сила в лице небольшого, но очень активного и дисциплинированного этноса древних тюрок.
        Происхождение тюрок. Жужань, разросшаяся банда степных разбойников, с 360 г. терроризировала всех соседей и после удачных внезапных набегов укрывалась на склонах Хэнтэя, или Монгольского Алтая. В 411 г. жужани покорили саянских динлинов, вернее остатки их, и Баргу; в 424 г. разгромили столицу империи Тоба-Вэй; в 460 г. взяли крепость Гаочан (в Турфанской впадине), а в 470 г. разграбили Хотан. Жужани были проклятием кочевой Азии и всех соседних государств. Но и этому осколку эпохи надлома должен был наступить конец.
        Во время жестокой эпохи перелома, перемоловшей все племена в муку, воинские части часто комплектовались из представителей разных этносов: хуннов, сяньбийцев, тангутов и прочих. Во главе такого небольшого отряда (500 семейств) стоял некий сяньбиец Ашина, служивший хуннам Хэси в 439 г. После поражения и завоевания страны табгачами Ашина увел свой отряд, вместе с женами и детьми воинов, через пустыню Гоби на север, поселился на склонах Алтая и стал добывать железо для жужаней. Это были предки этноса тюрк. Этноним не следует путать с современным значением этого слова — лингвистическим. В ХIХ в. их называли по-китайски тукю — тюркют по-монгольски.
        Объединение тюрков. В конце IV в., когда повышенное увлажнение снова покрыло землю травой, на северо-запад Великой степи перекочевали теле, ранее жившие на окраине державы Хунну. Теле изобрели телеги на высоких колесах, что весьма облегчило им кочевание по степи. Они были храбры, вольнолюбивы и не склонны к организованности. Социальной формой их существования была конфедерация двенадцати племен, из которых ныне известны якуты, теленгиты и уйры. Этноним их сохранился на Алтае в форме телеут.
Тюрки в 552 г. объединили вокруг себя не только кузнецов, каковыми они являлись, но и кочевые племена теле. В столкновении с тюрками жужани потеряли всю свою воинскую элиту (аристократией ее не назовем), а уцелевшие либо подчинились тюркам, либо сбежали в Северо-Восточный Китай. После этого тюрки провели операцию по объединению всей Великой степи: на юго-восток до Китайской стены, на юго-запад до Амударьи, на запад до нижнего Дона, где им подчинились утригуры, огоры (угры) и хазары.
        Тюркский каганат. В 488 г. телеуты уничтожили хуннское царство в Семиречье — Юебань, которое распалось на четыре племени. Телеуты воевали в Средней Азии против эфталитов, а в Восточной — против жужаней... и крайне неудачно. Наконец, в 545 г. телеутов покорил глава тюркютов Бумын-каган, и с тех пор тюркюты геройствовали их силами в пустынях севера. К тюркютам примкнули и остатки хуннов, хазары, болгары — утургуры (на Северном Кавказе), кидани (в Маньчжурии) и согдийцы, а жужани, эфталиты, огоры были побеждены. Так создался Великий Тюркский каганат, простиравшийся от Желтого моря до Черного.
        Если этнос во время катаклизма не распался и сохранил здоровое ядро, оно продолжает жить и развиваться более удачно, чем во время пассионарного перегрева. Тогда все мешали друг другу, а теперь выполняют свой долг перед родиной и властью. Трудолюбивые ремесленники, бережливые хозяева, исполнительные чиновники, храбрые мушкетеры, имея твердую власть, составляют устойчивую систему, осуществляющую такие дела, какие в эпоху расцвета казались мечтами. В инерционной фазе не мечтают, а приводят в исполнение планы, продуманные и взвешенные, поэтому она кажется прогрессивной и вечной. Чтобы держать в покорности такую огромную страну, нужна была жесткая социальная система — тюрки создали ее и назвали «Вечный эль». В этой фазе римляне назвали свою столицу Вечный город, а французы, немцы, англичане были уверены, что вступили на путь бесконечного прогресса, ведущего в вечность.
        Структура «Вечного эля». В центре «Вечного эля» была орда — ставка хана, с воинами, их женами, детьми и слугами. Вельможи имели каждый свою орду, с офицерами и солдатами. Все вместе они составляли этнос карабудун или тюрк-беглер-будун — тюркские беги и народ, почти как в Риме — сенат и народ римский. Термин «орда» по смыслу и звучанию совпадает с латинским огдо — орден, то есть упорядоченное войско с правым (восточным) и левым (западным) крылами. Восточные назывались толос, а западные — тардуш.     Вместе они составляли ядро державы, заставлявшее головы склониться и колени согнуться. А кормили этот народовойско огузы — покоренные племена, служившие орде и хану из страха, а отнюдь не из искренней симпатии. Восстания племен то и дело возникали в тюркском эле, но жестоко подавлялись. По сути дела, каганат стал колониальной империей, он был не только обширнее, но и экономически мощнее Хунну, так как он взял контроль над дорогой шелка — караванным путем, по которому китайский шелк тек в Европу в обмен на европейское золото, прилипавшее к цепким рукам согдийских купцов-посредников.
        Великий шелковый путь. Шелк тюркюты получали из раздробленного Китая, где два царства, Бэй-Чжоу и Бэй-Ци, охотно платили за военную помощь и даже за нейтралитет. В VI в. шелк был валютой и ценился в Византии наряду с золотом и драгоценными камнями. Она соглашалась оплатить любое количество шелка, но торговый путь шел через Иран, который тоже жил за счет таможенных пошлин с караванов и потому вынужден был их пропускать, строго ограничивая, ибо при получении лишнего шелка Византия наращивала военный потенциал, направленный против Ирана.
        Эта экономическая коллизия повела к войнам каганата с Ираном, но тюркюты, в отличие от хуннов, использовали изобилие железа, чтобы создать латную конницу, не уступавшую персидской. Эти войны повели к истощению сил каганата, ибо от торговли шелком выигрывали и богатели согдийские купцы и ханы, а не народ. В начале VI в. в историю снова вмешалась природа и произошел раскол каганата на Восточный и Западный — два разных государства и этноса, у которых общей была только династия — Ашина.
        Восточный и Западный коганаты. Западные тюрки организовали свою державу на территориях, орошаемых атлантическими циклонами. Им нужно было каждое лето посылать молодых людей в прилегающие к Средней Азии горы на заготовку кормов, тогда как старое поколение оставалось в низинах. Восточный каганат пользовался муссонным увлажнением Тихого океана и вынужден был прибегать к круглогодовому кочеванию. Естественно, что постоянно кочующие тюрки были более организованны, чем отделявшие каждый год свою молодежь западные тюрки. Союзниками западных тюрок были хазары, тогда еще не соприкасавшиеся с иудаизмом. Они принимали у себя на Волге усталые караваны, снабжали караванщиков пищей и женщинами и давали им возможность отдохнуть перед тяжелым переходом через Кавказ и Византию. Противниками тюркских караванщиков были персы, взимавшие с них большую пошлину. В 589 г. персидско-тюркские противоречия вызвали войну между этими народами, в которой персы победили.
        Постоянное смешение тюрок и хазар, создававшее значительное перемещение пассионарного генофонда от первых к последним, дало возможность хазарам отразить арабский натиск в VII в. Пассионарность арабов была к тому времени исключительно высока вследствие исламского одухотворения. В VII в. арабам удалось вытеснить тюрок из оазисов Средней Азии. Армия завоевателей, мобилизованная в основном из персов, убивала всех мужчин, а женщины давали от агрессоров потомство, легшее в основу современного этноса таджиков.
        Инерционная фаза Великой степи продолжалась 200 лет (546—747) и закончилась трагически — этнос-создатель исчез, оставив потомкам только статуи, надписи и имя. Вихрь времени ломал дубы—империи и клены—царства, но степную траву он только пригибал к земле, и она вставала не поврежденная. Постоянные междоусобицы ослабили Западный каганат настолько, что войска династии Тан его легко завоевали в 757 г. Но откуда взял силы Китай? От природы! Новый пассионарный толчок вызвал новый взрыв этногенеза от Аравии до Японии.

        Обновленный Китай — империя Тан . Азия на рубеже VII века. Пассионарный толчок — такое же явление природы, как засуха или наводнение. На рубеже VI—VII вв. по широте от Мекки до Японии активность людей увеличилась настолько, что они сломали все старые социальные и этнические перегородки и преобразились в новые, молодые этносы. Арабы приняли ислам и за 100 лет завоевали страны Запада до Луары и Востока до Инда и Сырдарьи. Иран остался севернее линии толчка, но в Синде произошла раджпурская революция, свергнувшая наследников династии Гупта и уничтожившая буддизм в Индии, за исключением Цейлона и Непала.
        В Южном Тибете возникла могучая военная держава, 300 лет оспаривавшая у Китая гегемонию в Восточной Азии, а в Японии наступила эпоха великих перемен, и созданный тогда порядок дожил до переворота Мэйдзи. Но самое главное и важное произошло в Северном Китае. Там возникли два этноса: северокитайский, активно боровшийся против пережитков табгачского господства, и этнос окитаенных сяньбийцев, смешавшихся с китайцами. Тюрки по привычке называли его табгачским, как византийцы именовали себя ромеями. Эти два этноса создали две империи: китайцы — Суй (581 — 618), а псевдотабгачи — Тан (618 — 907).
        Объединение Китая. Окинем взглядом ход событий. К 577 г. тюркютский каганат расширился на запад до Крыма. Это значит, что силы тюркютов были рассредоточены. А Северный Китай объединился: Ян Цзянь, суровый полководец царства Бэй-Чжоу, завоевал царство Бэй-Ци, а вслед за тем подчинил Южный Китай — Хоу-Лян и Чэнь; в 587 и 589 гг. Китай стал сразу сильнее каганата, пережившего первую междоусобную войну и к 604 г. расколовшегося на Восточный и Западный каганаты.
        В начале VII в. как бы воссоздалась коллизия Хань и Хунну, но перевернутая на 180 градусов. Разница была еще в том, что молодая империя Суй, находившаяся в фазе подъема, была сильнее, богаче и многолюднее каганата, уже вступившего в инерционную фазу. Казалось, что Китай вот-вот станет господином мира, но преемник Ян Цзяня, Ян-ди, был человек, в котором сочетались тупость, чванство, легкомыслие и трусость. Роскошь при его дворе была безмерна: пиры-оргии с тысячами наложниц, постройки увеселительных павильонов с парками от Чанъаня до Лояна, смыкающимися между собой, подкупы тюркютских ханов и старейшин, поход в Турфан и войны с Кореей — абсолютно неудачные, так как там император принял командование, не зная военного дела, и т.д.
        Налоги возросли и выколачивались столь жестоко, что китайцы, ставшие молодым этносом после пассионарного толчка VI в., восстали. Восстал и тюркютский хан, отказавшийся быть куклой в руках тирана, восстали пограничные командиры, буддисты — поклонники Майтреи — и южные китайцы, завоеванные отцом деспота. Ян-ди укрылся в горном замке и там пировал со своими наложницами, пока его не придушил один из придворных. Эта история показывает, что личные качества правителя, хотя и не в силах нарушить течение истории, но могут создать в нем завихрения, от которых зависят жизни и судьбы их современников.
        Подавляющее большинство китайцев, сильно и слабо пассионарных, стремились к национальному подъему и поддерживали принципы Суй. Но коронованный дегенерат парализовал их усилия, и победу в гражданской войне 614—619 гг. одержал пограничный генерал Ли Юань, обучивший свою дивизию методам степной войны и отразивший тюркютов, пытавшихся вторгнуться в Китай, Фамилия Ли принадлежала к китайской служилой знати, но с 400 г. связалась с хуннами, потом с табгачами и, наконец, добилась власти, основав династию Тан. Опорой этой династии были не китайцы и не тюркюты, а смешанное население северной границы Китая и южной окраины Великой степи. Эти люди уже говорили по-китайски, но сохраняли стереотип поведения табгачей. Ни китайцы, ни кочевники не считали их за своих. По сути дела, они были третьей вершиной треугольника, образовавшегося за счет энергии пассионарного толчка.
        Император Тай-цзун Ли Шиминь. Сам Ли Юань был просто толковым полководцем, но его второй сын, Тай-цзун Ли Шиминь, оказался мудрым политиком и правителем, подлинным основателем блестящей империи Тан. По его совету Ли Юань, взяв Чанъань, объявил амнистию, кормил голодных крестьян зерном из государственных амбаров, отменил жестокие суйские законы и назначил пенсии престарелым чиновникам. Новая династия обрела популярность.
        Будучи талантливым полководцем, Ли Шиминь подавил всех соперников — пограничных воевод (с 618 по 628 г.), победил восточных тюркютов (в 630 г.), отразил тибетцев, разгромил Когуре (Корею, в 645—647 гг.) и оставил своему сыну в наследство богатую империю с лучшей в мире армией и налаженными культурными связями с Индией и Согдианой. Оставалось лишь подчинить Западный каганат... и это произошло в 658 г.
        Но создать мировую державу Тай-цзуну не удалось, так же как и Александру Македонскому. Сходство этих двух деятелей в том, что оба они пытались соединить два чуждых друг другу суперэтноса: Александр – эллинов с персами, а Ли Ши-минь — Китай со степными народами. Обе попытки соединить несоединимое потерпели конечную неудачу, несмотря на выдающиеся качества обоих полководцев. Зато получилось нечто непредусмотренное: вместо противостояния Великой степи и Срединной равнины возникла третья сила — империя Тан, равно близкая и равно чуждая кочевникам и земледельцам.
        Жизнь тюрок при династии Тан была легка, но бесперспективна. Тюркские беги лишились права и возможности совершать подвиги, что они считали смыслом своей жизни. Их кормили, одевали, им платили, но лишили главного — возможности чувствовать себя героями...
        Культура Тан. С этого года империя Тан была 90 лет гегемоном Восточной Азии. Искусство и литература эпохи Тан остаются до сих пор непревзойденными. Много вещей, которые на Западе стали известны значительно позже, китайцы знали уже тогда, прежде всего бумагу, порох, инженерное дело, почти во всех областях далеко опережая Европу. Столицей империи был Сиань-фу — город, славившийся в Восточной Азии своим великолепием и культурой. Сюда прибывали посольства и миссии из Японии и сохранившей свою свободу Южной Кореи, чтобы изучать его искусство, философию, цивилизацию.
        Императоры династии Тан поощряли внешнюю торговлю и посещения чужеземных путешественников. Были изданы специальные законы для иностранцев, поселившихся или прибывших в Китай, и их судили по возможности в соответствии с их собственными обычаями. Особенно много можно было встретить арабов, которые поселились около 300 года в Южном Китае, близ Кантона. Это было до появления ислама, то есть до рождения пророка Мухаммеда. Эти арабы способствовали развитию заморской торговли, для которой использовались как арабские, так и китайские суда.
        Новые религии. В начале правления династии Тан в Китае появились две другие религии — христианство и ислам. Христианство проникло сюда с несторианской сектой, которая римской церковью была объявлена еретической и изгнана. Ислам появился за несколько лет до неcториан, еще при жизни пророка Мухаммеда. Китайский император любезно принял оба посольства — мусульманское и несторианское — и выслушал их. Он отнесся с пониманием к их взглядам и оказал им покровительство, сохраняя, однако, беспристрастие. Арабам было разрешено построить мечеть в Кантоне; она существует до сих пор, это одна из самых древних мечетей в мире, насчитывающая тысячу триста лет.
        Императоры династии Тан разрешили также постройку христианской церкви и монастыря. Контраст между терпимым отношением Китая и нетерпимостью, характерной для Европы того времени, весьма разителен. Как полагают, арабы научились искусству изготовления бумаги у китайцев, а затем научили этому Европу. В 751 г. в Туркестане, в Средней Азии, произошла битва между китайцами и арабами-мусульманами. Арабы захватили в плен много китайцев, эти пленники научили их впоследствии делать бумагу.
        Упадок Тан. Китайские националисты, сторонники Суй, ненавидели поборников Тан, не считая их за китайцев. Тюркюты и уйгуры служили императорам династии Тан, называя их ханами, но имперцев — так мы будем называть этот смешанный и спаявшийся этнос — они своими не считали. Китайские грамотеи, служившие чиновниками, боролись против ненавистного им этноса путем ложных доносов и интриг, вследствие которых танские богатыри гибли на плахе. Этим империя Тан ослаблялась. Тюркюты, видя, что китайские интриганы, добившиеся должностей казненных танских воевод, вернулись к традиционной политике высокомерия, восстали (в 682 г.), восстановили свой каганат, держались до 745 г. и были, подобно хуннам, перебиты соседними племенами — уйгурами, карлуками, басмалами — и танскими регулярными войсками. Расправа была столь безжалостной, что тюркюты как этнос исчезли с этнографической карты мира. Земля их — Монголия — досталась уйгурам.
        Но империя Тан надорвалась. Через шесть лет, в 751 г., танские войска были разбиты на трех фронтах: в Средней Азии — арабами, в Маньчжурии — киданями, в Юннани — местными племенами — наньчжао. Это усилило китайских шовинистов, которые довели собственную армию до восстания (в 755 г.). Это восстание было подавлено не самими китайцами, хотя они сражались не жалея себя, а врагами империи Тан, уйгурами и тибетцами, призванными правительством на помощь против собственных солдат. Население страдало от союзников больше, чем от врагов. По переписи 754 г., в империи было 52 880 488 душ, а в 764 г., после подавления восстания, 16900 тысяч душ.
        Идея империи Тан была потеряна. Она превратилась в банальное китайское царство, хотя и сохранила свои западнические симпатии — буддизм и наемную армию, комплектуемую кочевниками, по старой привычке симпатизировавшими империи Тан. Ведь для Китая западом были Индия и Средняя Азия, в которой жили потомки хуннов — тюрки-шато. Они-то и спасли империю Тан в последний раз.
        Китайские националисты, главным образом ученые, ненавидели все иноземное: буддизм, индийские пляски полунагих девиц, доблесть кочевых тюрков и киданей, торговлю с заграницей, куда по демпинговым ценам утекал шелк, а взамен приходили соблазнительные учения — несторианство и манихейство. Последнее особенно шокировало китайцев проповедью аскетизма и коллективного разврата. Манихейство было запрещено в Китае под страхом смерти. Однако поскольку буддизм не был запрещен, а даже поощрялся, китайские манихеи объявили себя буддистами и внесли в буддизм свою оригинальную струю — культ силы Света. Итак, наследники табгачей и хуннов составили в Северном Китае особый этнос, который соседи называли по-старому, табгачи, и не считали китайским.
        Культура часто переживает этнос. Большая часть героев, сражавшихся за империю Тан, к концу VIII в. погибла: одни — в боях с повстанцами, другие — оклеветанные хитрыми китайцами — на плахе. Но моды, вкусы и симпатии погибших сохранились как традиция, противоречившая национальной исключительности и доброжелательная к мировой культуре, представленной в Китае в то время индийцами, хотанцами и северными варварами — кочевниками. Это приманивало последних в Китай, ибо могучая кочевая держава — Уйгурия — стала манихейской, а Тибет — буддийским. В Китае же при династии Тан существовала терпимость. Поэтому последние среднеазиатские хунны, тюрки-шато, в 808 г. восстали против тибетцев, отвергли покровительство уйгуров, и 30 тысяч кибиток потянулись в Китай. Тибетцы гнались за ними до китайской границы; каждый день шел бой. Спаслись только две тысячи человек, из которых китайцы создали пограничный корпус.

        Уйгурское ханство. Победив тюркютов, уйгуры вместо Эля установили конфедерацию племен, из которых одно было ведущим, но не господствующим. Однако даже такая, мягкая форма объединения была достигнута путем жестокой межплеменной войны 747—758 гг., причем границы Уйгурии были уже границ Тюркютского каганата.
        В VII—VIII вв. Азия стала полем распространения прозелитских религий. На западе бурно развивался ислам, на востоке — буддизм, а на севере обрели приют несторианское христианство и манихейство. Местная тюркская религия — культ Голубого Неба — отца и Бурой Земли — матери — уходила в прошлое вместе с осколками разгромленных племен и идеологией войны и победы. В VIII в. уже никто из степняков не хотел воевать иначе, как ради защиты своих юрт и кочевий от соседей. И, тем не менее, не было мира между Байкалом и пустыней Гоби. Почему? Внешние конфликты свелись к минимуму. Китай залечивал раны после солдатского мятежа 756—763 гг. В Арабском халифате воинственные Омейяды уступили место лукавым Аббасидам, прекратившим завоевания. Тибетские цари продолжали захваты земель, но к югу от Гоби. Казалось бы, все было прекрасно.
        Но в уйгурском степном ханстве неуклонно шел внутренний процесс снижения энергетического потенциала системы. Там не было достаточного количества искренних и жертвенных людей, способных сплотиться вокруг хана, но их было, увы, достаточно для оппозиции правительству и возбуждения племен к отпадению. А в племенах наряду с вольнолюбивыми богатырями увеличивалось число людей, склонных к праздности, а потребительская психология влечет за собой последствия не менее кровавые, чем психология фазы подъема, которой обычно сопутствуют кровавые столкновения. Поэтому уйгурские подданные и сами уйгуры стали искать психологическую доминанту, которая бы объединила остатки степных пассионариев, способных поддержать державу. И тут у кочевников Великой степи в VIII в. был богатый идеологический выбор.
        Китайские учения — даосизм, конфуцианство и даже созерцательный чань-буддизм — кочевниками не усваивались. Ислам был религией их врагов — арабов, культ Митры в это время переживал жестокие гонения в Тибете и отнюдь не отвечал настроениям уйгур. Это была воинственная религия, мироощущение богатырей, а не пастухов, постепенно переходящих к оседлости. Зато христианство и манихейство понравились миролюбивым степнякам, но сами они были в непримиримой вражде друг с другом. И эта вражда повлекла за собой трагедию.
        Христианство и манихейство. Хотя христианство и манихейство, которое считается ответвлением гностицизма, появились как массовые мировозрения в одно и то же время (II—III вв.) и в одном месте, на Ближнем Востоке, они развились в диаметрально противоположных направлениях. Бог, вера в которого обязательна для всех направлений христианства, в космогонии манихейства отсутствует. Его место занимают две стихии — Света и беснующегося Мрака. Мрак сам по себе не материален, но однажды его скопления случайно подкрались к области Света и попытались в нее вторгнуться. Против них вышел Первочеловек, но они облекли его световое тело, растерзали на части и мучают их; это сочетание света, заключенного во мраке, и есть материальный мир. Задачу свою манихеи видят в освобождении плененных частиц света из оков материи. Достигается оно не через смерть, ибо манихеи признают переселение душ, а — через отвращение к жизни и всему телесному, материальному, в том числе к искусству, ибо его произведения сделаны из материи.
        Таким образом, у манихеев мир не творение, заслуживающее любви, а результат катастрофы и подлежит уничтожению. Это учение весьма последовательно, и именно поэтому оно вызвало отвращение всюду, где проповедовалось, — в Риме, Иране и Китае. Римлян шокировала нетерпимость манихеев и их заумная натурфилософия, прежестокость по отношению к людям и животным, которых манихеи считали злыми, то есть несогласными с их учением. Только уйгуры приняли манихейство как государственную религию. В Уйгурии была и христианская община, но во время межплеменной войны 752 г. она оказалась союзницей басмалов и тюргешей, которые были разбиты. Манихейская же община поддержала победившего хана и выиграла власть.
        Конец Уйгуреи. В 766—767 гг. хан и вельможи приняли религию Света, а «как люди высшие действуют, (тому) низшие подражают». Первыми жертвами фанатичных манихеев оказались каменные изваяния тюркских богатырей. В Монголии они все разбиты и обезображены, хотя аналогичные изваяния сохранились на Алтае и в Семиречье. Затем, в 795 г., в результате серии дворцовых переворотов ханская власть была ограничена советом чиновников (не племенных вождей) и руководителей манихейской церкви, которые потребовали, чтобы во всей земле простолюдины и живые существа чистые и добрые были покровительствуемы, а злые истребляемы. Определяли же, кто добр, а кто зол, те же манихеи. По их мнению, неверующие по незнанию называли черта Буддой, и нетерпимость надолго стала знаменем эпохи.
        Все соседи Уйгурии — буддисты, шаманисты, мусульмане, христиане и конфуцианцы — стали ее врагами. Но не только враги, а и сами уйгурские простолюдины тяготились новой религией, слишком сложной для их кочевого понимания — так произошел разрыв между неофитами и массой. Кончилось это в 840 г. Из Сибири пришли кыргызы, взяли столицу Уйгурии Каракорум и казнили всех вельмож, не успевших бежать.
        Уцелевшие продолжали борьбу до 847 г., но были вынуждены отойти на юг и юго-запад, оставив пустыню Гоби барьером между собой и победоносными, безжалостными кыргызами. Там уйгуры основали два небольших княжества, одно в Ганьсу, другое в Турфане, Первое было завоевано, а второе уцелело, но люди, его основавшие, были ассимилированы населением завоеванных ими оазисов и, подарив покоренным даже свое имя, исчезли как этнос. С IX по ХV в. уйгурами назывались именно подчиненные им племена, а самих их не стало, как и их былых соперников — тюркютов, тоже оставивших свое имя многим этносам, отнюдь не бывшим их потомками.

        Империя Сун. Тем временем в самом Китае росли националистические идеи: к 870 г. они овладели массами, и в 874 г. грянул гром. Началось восстание Хуан Чао — китайского Пугачева. Восстание было направлено против династии Тан и иноземцев, которых Тан впустила в Китай. Этим пощады не было. В 879 г. повстанцы взяли Кантон и вырезали там арабских и еврейских купцов; в 880 г. та же судьба постигла Чанъань. Только Ли Кэюн, тюрк-шато, прозванный Одноглазым Драконом, при поддержке тангутского вождя Тоба Сыгуна нанес поражение повстанцам. Но империя Тан все-таки пала. В 907 г. китаец Чжу Вэнь, этот трижды предатель (ибо он перешел к Хуан Чао, потом вернулся к Тан и, наконец, низложил последнего императора династии Тан), взял власть в свои руки. Так начался надлом этого витка этногенеза, именуемого эпохой пяти династий и десяти царств и закончившегося в 960 г. повторным объединением Китая под властью императора Тай-цзу и наступлением инерционной фазы этногенеза, которая в китайской хронографии называется «эпохой династии Сун» (960 — 1279).
        Надлом этногенеза в средневековом Китае проходил приблизительно так же, как и в древнем. Тюрки-шато любили династию Тан, китайцы ее ненавидели. Поэтому в 923 г. эти последние хунны низвергли узурпатора, основателя династии Хоу-Лян, и восстановили империю Тан (Хоу-Тан), но тут в игру вступили последние сяньбийцы — кидани, жившие в Западной Маньчжурии. Это был союз восьми родственных племен, вожди которых правили всем народом по три года, по очереди. Но в 907 г. удачливый Елюй Абаоцзи не переизбрался, а отрубил головы прочим семи вождям. Он объявил себя Небесным императором, а свою жену — Земной императрицей и, продолжая завоевания, подчинил всю Маньчжурию и восточную часть современной Монголии. После этого он вступил в войну с тюрками-шато. Кончилось тем, что шато, как в древности хунны, проиграли войну, кидани заняли северо-восточный угол Китая.
        Не в силах противостоять натиску киданей, Суны обратились за помощью к другому племени на северо-западе — к цзиням, или золотым татарам. Цзини пришли и изгнали киданей, но сами отказались уйти, основали в Северном Китае империю Цзинь и сделали Пекин своей столицей. Суны отступили на юг от Хуанхэ под натиском цзиней, и поддерживали свою империю еще сто пятьдесят лет, пока ей не положили конец монголы в 1260 г.
        Суны извергли из своей культуры все варварские традиции и западные учения: манихейство, несторианство и отчасти буддизм. Эта непримиримость стоила им Северо-Западного Китая, где тангуты в 982 г. основали империю Си Ся, или Западное Ся, отрицавшую все китайское. Вместе с тем эпоха южных Сунов выделяется своим искусством, в частности поэзией и живописью, особенно пейзажной. Прикосновение руки художника придавало красоту и фарфору, изделия из которого становились все прекраснее и удивительнее, пока через двести лет, при династии Мин, не стали создаваться высокохудожественные произведения исключительно тонкой работы.
        Итак, как взболтанное масло и вода расслаиваются по своему удельному весу, так расслоилась империя Тан, а Восточная Азия оказалась разделенной на китайскую, степную и лесную — дальневосточную части, резко противостоявшие друг другу. Судьбы их были различны. Китай медленно гнил. Кидань пыталась впитать в себя китайскую культуру, превратилась в монголо-китайскую химеру и пала в 1125 г. под ударом чжурчжэней (маньчжуров) — лесного племени, не затронутого цивилизацией.

        Монгольская доминанта. Тем временем в степной зоне в Х в. наступил очередной период вековой засухи и волей-неволей кочевникам пришлось уходить на окраины степи. Этот атмосферный пожар (860—960 гг.) спалил остатки степной культуры так радикально, что образовался разрыв традиции с полным забвением прошлого, и историки долго не верили в возможность существования культуры в Великой Степи.
Возрождение степи. Однако в ХI в. безмолвие пустыни снова было нарушено дождями. И снова на берегах Онона, Керулена и Селенги появились овцы и их пастухи. На этот раз они пришли из Восточной Сибири, хотя самое могучее из этих племен — татары — жило в Восточной Монголии еще до засухи. Прочие же племена — кераиты, ойраты, меркиты, тайджиуты и другие — попали в поле зрения географов ХI—ХII вв. именно в эти века. Эти переселенцы говорили не по-тюркски, а по-монгольски и представления не имели о тех, кто жил в Степи до них.
        Новые кочевники, в отличие от хуннов и тюрков, охотно воспринимали культуру с юга, лишь бы она не была китайской. Кераиты приняли крещение в 1009 г. от несториан, изгнанных в 1000 г. из Китая, а их восточные соседи, предки монголов, усвоили черную тибетскую веру Бон. Но в ХI в. эти племена и их соседи, хотя и пользовались плодами благодатной земли, не проявляли никаких стремлений к объединению, а тем более к войнам. Эти качества проявились лишь в конце ХII в. Зато в ХIII в. монголы удивили мир более, чем какой-либо этнос до них или после них.
        Каким образом немногочисленные монголы, которых было чуть больше полумиллиона, разбитые на разные племена, неорганизованные, без военной подготовки, без снабжения — железа не хватало, — могли захватить полмира: Китай с Индокитаем, Тибет и Иран, Среднюю Азию, Казахстан, Южную Русь, дойти до берегов Средиземного моря и пройти через Польшу и Венгрию на Адриатическое море? Так и считается, что это некое монгольское чудо: Авели (скотоводы) победили Каинов (земледельцев).
        Восток перед нашествием. Вдумаемся в следующие факты. В Северном Китае было 60 миллионов жителей и власть находилась в руках маньчжуров, воинственного и храброго народа. В Северо-западном Китае располагались сильные, богатые и многолюдные государства Тангут и Уйгурия. Южный Китай, к югу от небольшой реки Хуайшуй, текшей между Хуанхэ и Янцзы, возглавляла династия Сун, под господством которой находилось 30 миллионов жителей. Итого почти 100 миллионов жителей, враждебных монголам. Над Средней Азией и над Восточным Ираном господствовал хорезмский султан. В его владениях жили 20 миллионов мусульман. Армия султана состояла из воинственных степняков и горцев, жестоко угнетавших земледельцев и горожан.
        В этой стране находились два крупнейших города, стоявших на высоте современной им цивилизации. Самарканд и Бухара не уступали по богатству и роскоши Константинополю, Кордове и Ханчжоу в Южном Китае. Тогда это была первая пятерка городов, и лишь где-то в третьем десятке стояли Париж и Венеция. В Восточной Европе, между Волгой и Карпатами, жили 8 миллионов человек. В Грузии — 5, и в Сирии — 5 миллионов. И вот, имея чуть более полумиллиона жителей, монголы одновременно воевали на три фронта, на три стороны света, и, как ни странно, не только воевали, но и побеждали.
        Чжурчжэни. Социальный строй монголов в конце ХII в., перед началом походов, был родоплеменным, отнюдь не располагающим к агрессии. Правда, тогда из родов начали выделяться люди «длинной воли», аналог викингов и рыцарей круглого стола, но они были изгоями, и притом малочисленными. Становление феодализма у монголов началось не до походов, а после них, и то не сразу. Решающим фактором борьбы монголов за самостоятельность оказались не степняки, а дальневосточный лесной народ — чжурчжэни, разгромившие в 1125 г. киданей и уничтожившие китаезированную империю Ляо, а к 1141 г. победившие империю Сун.
        Учитывая историческую перспективу, следует рассматривать наступление чжурчжэней на Китай как реплику на вторжение танских войск на Дальний Восток. Здесь на борьбу против попытки создания мировой империи с центром в Чанъани выступили уже не степные, а лесные народы Восточной Сибири. Подобно степнякам, они легко усвоили материальную сторону китайской цивилизации, но оставляли без внимания чуждую им конфуцианскую идеологию. Захватив Северный Китай до реки Хуанхэ, чжурчжэни просто переместили передний край войны на юг, но не смешались с покоренными китайцами.
        Обилие китайских вещей в чжурчжэньских городищах Маньчжурии указывает не на проникновение китайской культуры, а только на обилие военной добычи. Несмотря на то что чжурчжэньские цари именуются в китайских хрониках династией Цзинь (буквальный перевод слова — алтан, золото), китайцы ХII в. эту династию рассматривали как иноземную и враждебную и не прекращали борьбы против варваров. Узел был завязан столь туго, что разрубить его смог только Чингисхан.
        Начало Чингисхана. Родиной монголов было Восточное Забайкалье, севернее реки Керулен. Чингис родился в урочище Дэлюн-Болдох, в восьми верстах к северу от современной монгольской границы. Этнический подъем монголы испытали одновременно с чжурчжэнями, и понятно, что эти этносы стали соперниками и врагами.
        С 1130 г. чжурчжэни вели с монголами войну на истребление. В решающей (третьей) войне 1211—1235 гг. китайцы империи Сун выступили против чжурчжэней как союзники монголов. Однако китайцы потерпели поражение, и тяжесть войны легла на плечи монголов. Но после победы китайцы потребовали у монголов передачи земель, отнятых у чжурчжэней. Попытка договориться кончилась тем, то китайцы убили монгольских послов. Это вызвало длительную войну, осложненную для монголов тем, что их конница не могла разворачиваться в джунглях Южного Китая и была бессильна против китайских крепостей. Перелом в войне наступил лишь в 1257 г. благодаря рейду Урянгхадая, который с небольшим отрядом вышел через Сычуань к Ханою и поднял местные бирманские, тайские и аннамитские племена на войну против Китая. Таким образом малочисленные монголы победили Великий Китай, объединив все те народы, которые не соглашались стать жертвой китаизации. В 1280 г. все было кончено.
        Китай монгольский. Приобретение Китая не пошло на пользу монголам — слишком различались между собой эти два народа: Хан Хубилай, основатель династии Юань, велел засеять один из дворов своего дворца степными травами, чтобы отдыхать в привычной обстановке. Китайцы до сих пор не едят молочных продуктов, чтобы ничем не походить на ненавистных степняков. При таком этнопсихическом несоответствии компромиссы были недостижимы, а господство монголов в Китае было вынужденно жестоким насилием. Не произошло даже ассимиляции, ибо монголо-китайские метисы извергались из того и другого этноса, вследствие чего гибли. А ведь с мусульманами и русскими монголы, охотно вступали в браки, дававшие талантливых потомков. Только евреев монголы чуждались больше, чем китайцев. Освободив от податей духовенство всех религий, они сделали исключение для раввинов: с них налог взимали. Ожесточение китайцев против монголов вылилось в восстание, начавшееся тем, что по знаку тайной организации Белый лотос монгольские воины, находившиеся на постое, были зарезаны в постелях хозяевами домов, и гнусно не само убийство спящих, а то, что это ныне является национальным праздником китайцев.
        Судьбы монголов. По-иному сложилась судьба западных монголов, улусов Джучидского (Золотая Орда), Чагатайского и Иранского, а также джунгаров. Тесная связь царевича Хубилая с завоеванным Китаем, из которого он черпал средства и силы, уже в 1259 г. вызвала раскол монгольского улуса. Противники Хубилая выдвинули на пост хана его брата Аригбугу, а после его гибели — Хайду, который, опираясь на кочевые традиции, вел войну против китайских монголов до 1304 г.
        На стороне Хубилая выступали иранские монголы; Хайду поддержали наследники Батыя, заключившие союз с русскими князьями. Александр Невский был инициатором этого союза, так как, с одной стороны, монгольская конница помогла остановить натиск ливонских рыцарей на Новгород и Псков, а с другой — ханы, сидевшие на Нижней Волге, пресекали всякое вторжение азиатских кочевников — сторонников китайских монголов или династии Юань. Так произошло разделение монголов на восточных и западных (ойратов).
        Поволжские монголы в 1312 г. отказали в повиновении узурпатору хану Узбеку, принуждавшему их принять ислам. Часть их погибла во внутренней войне (1312—1315), а уцелевшие спаслись на Русь и стали ядром московских ратей, разгромивших Мамая на Куликовом поле, а затем остановивших натиск Литвы. Иранские монголы приняли ислам в 1295 г., так как из-за бушевавшей войны не могли вернуться домой. Их потомки — хазарейцы — ныне живут в степной части Афганистана.
        И наконец, самая воинственная часть монголов поселилась в Джунгарии и создала там ойратский племенной союз. Именно ойраты приняли на себя функцию, которую ранее несли хунны, тюрки и уйгуры: они стали барьером против этнической агрессии Китая на север. И они выполняли эту роль до 1758 г., пока маньчжуро-китайские войска династии Цинь не истребили этот мужественный этнос, Но для понимания механизма хода событий надо вернуться в Китай, где в ХIV в. власть перешла от монголов к национальной династии Мин.
        Освобождение Китая. Война за освобождение Китая от монголов тянулась двадцать лет (1351—1370) и продолжилась после ухода последних монгольских войск за Гоби. Новая национальная династия Мин восприняла стремление династий Хань и Тан и пыталась захватить Монголию. В 1449 г. китайцев остановили ойраты, нанесшие им сокрушительное поражение при Туму, причем был взят в плен император. Эта битва спасла Монголию и жизнь монголов. Гораздо удачнее для Китая была агрессия на юг, объектами которой стали Корея, Тибет, Непал, Вьетнам и Индонезия, где в 1405—1430 гг. свирепствовал китайский флот.
        Этнос — система столь эластичная и резистентная, что поколебать ее, деформировать, а тем более уничтожить удается лишь в тех случаях, когда происходит смена фаз этногенеза. Но, тем не менее, этносы исчезают, оставляя после себя археологические культуры и этнологические пережитки. Люди при этом не вымирают, а входят в состав новых этносов. Так, среди нас бродят потомки скифов и хуннов, шумеров и кельтиберов, хотя этих этносов нет. И, видимо, через 2 тысячи лет не останется англичан и датчан, хотя люди будущего будут их потомками, обновленными до неузнаваемости.

        История Кореи и Японии. Корея и Япония получили свою религию, искусство и цивилизацию от Китая, а через посредство Китая — из Индии, но все, пришедшее из Индии, носило на себе особый отпечаток китайского духа. Благодаря географическому положению Кореи и Японии их не коснулись крупные события, происходившие в Азии или других районах мира. Они были далеки от центров мировых событий, и им в какой-то степени повезло, особенно Японии.
        Корея. Когда китайская династия Шан в 1122 г. до н.э. была низложена, один из ее высоких сановников по имени Ци Цзы (Ки Чжа) предпочел удалиться в изгнание, чем служить династии Чжоу. И вот с пятью тысячами своих сторонников он ушел из Китая в Корею. Он назвал страну Чосон, или Страной утреннего спокойствия. Видимо, он полагал, что достиг Края Мира. Ци Цзы принес на свою новую родину китайские ремесла, строительное искусство, земледелие и шелководство. Следом за Ци Цзы прибыли новые китайские переселенцы. Потомки Ци Цзы правили в Чосоне более девятисот лет.
        Время от времени в Чосон прибывали и оставались на поселение китайские иммигранты, таким образом с Китаем поддерживались довольно тесные связи. Вторая большая волна иммигрантов прибыла во время оккупации Китая династией Цин и особенно во время правления Ши-хуанди. После этого Чосон на протяжении восьмисот лет был разделен на ряд государств, которые периодически воевали друг с другом. Во время династии Тань Китай оккупировал часть Кореи, а остальные царства превратил в своих вассалов. И только в 935 г. Чосон стал независимым объединенным королевством.
        Первоначально в Корее господствовала китайская письменность, однако впоследствии корейцы разработали на этой основе особый алфавит, более соответствующий их языку. Через Китай проник в Корею буддизм, конфуцианская философия, индийское искусство. И Корея создала свои прекрасные произведения искусства, особенно скульптуры. Ее архитектура напоминает китайскую. Больших успехов достигла она также в кораблестроении. Одно время корейцы обладали даже столь могущественным военным флотом, что предприняли вторжение в Японию.
        Древняя Япония. Вероятно, предки нынешних японцев пришли из Кореи. Часть их, возможно, прибыла с юга, из малайских стран. В Японии сохранилось еще некоторое число людей, которых называют айнами, их считают первоначальными обитателями страны. Люди этой народности светлые и довольно волосатые, они резко отличаются от обычных японцев. Айны были вытеснены на северные острова.
        Мы знаем, что некая императрица Джинго возглавляла государство Ямато около 200 г. до н.э. Ямато было первоначальным названием Японии или той ее части, где обосновались эти переселенцы. Ямато поддерживала тесные связи с Кореей, и именно через Корею влияние китайской цивилизации дошло до Ямато. Китайская письменность пришла сюда также через Корею около 400 года н.э. Тем же путем пришел сюда и буддизм. В 552 году правитель Пэкче (одного из трех королевств, на которые была разделена Корея в то время) прислал правителю Ямато скульптуру Будды, а также буддийских миссионеров с их священными книгами.
        Появление буддизма. Древней религией Японии был синтоизм. Синто — китайское слово, означающее путь богов. Религия представляла собой смесь культа природы с культом предков. Она не беспокоилась о будущей жизни, ее не волновали различные тайны и проблемы. Это была религия племени воинов. Главной добродетелью воина является преданность вождю и своим собратьям по оружию. Эта добродетель присуща японцам, ей они обязаны своей силой. Синто учит этой добродетели: «Почитай богов и будь верен их потомкам», поэтому сонтоизм сохранился в Японии и существует в наше время наряду с буддизмом.
        Новая религия — буддизм и старая – синтоизм после первоначального конфликта обосновались рядом друг с другом, однако синтоизм все же более популярен за учение о повиновении и преданности. Буддизм в этом плане более опасен, так как его основатель был сам бунтарем. История японского искусства начинается с буддизма. Япония начала тогда развивать прямые контакты с Китаем. В Китай постоянно направлялись посольства, особенно в период правления Танов, новая столица которых, Сианьфу, славилась во всей Восточной Азии. Тогда же японцы сами основали новую столицу Нара, сделав ее точной копией Сиань-фу.
Род Сога. Первым в истории знатным японским родом, который контролировал государство, был род Сога. Принятие буддизма именно этим семейством превратило буддизм в официальную религию двора и страны.
        Один из глав этого дома, Сетоку-тайси, является одной из крупнейших фигур в японской истории. Он был искренним буддистом и весьма талантливым художником с большим дарованием. Сетоку заимствовал идеи у китайских классиков конфуцианства и пытался создать управление, которое опиралось бы на моральные основы, а не только на силу. В Японии тогда повсюду были кланы, вожди которых, почти независимые, враждовали друг с другом и не признавали ничьей власти. Император вопреки своему громкому титулу был всего лишь вождем большого клана. Сетоку-тайси стремился изменить эти порядки и укрепить центральное правительство. Он сделал вождей многочисленных кланов и знатных людей вассалами, зависимыми от императора. Это произошло около 600 г.
        Но после смерти Сетоку-тайси род Сога был разгромлен. Некоторое время спустя на сцене появился еще один знаменитый человек по имени Какатоми-но Каматори [Накатоми, Каматари]. Он осуществил кардинальные изменения в управлении, копируя многие китайские установки, но не заимствовал китайскую систему экзаменов при назначении государственных чиновников. Император отныне стал чем-то гораздо большим, чем вождь клана, а центральное правительство стало сильнее. Какатоми-но Каматори стал основателем рода Фудзивара, сыгравшего большую роль в японской истории.
        На протяжении двухсот лет члены этого рода правили страной, превратив императоров в своих марионеток и часто принуждая их к женитьбе на представительницах своего рода. Опасаясь способных людей из других родов, они насильно отправляли их в монастыри. Когда столица находилась в Наре, китайский император направил послание правителю Японии, обращаясь к нему как к императору Тай-Ни-Пон-Кок, что означает Великой страны восходящего солнца. Японцам очень понравилось это название. Оно звучало гораздо более внушительно, чем Ямато.
        Тайра и Минамото. Тем временем возвысился новый класс крупных землевладельцев, которые были одновременно военными и держали собственные небольшие армии. Этих землевладельцев насаждал дом Фудзивара, возлагая на них сбор правительственных налогов. Их называли дайме, что означает великие имена. Дайме сражались друг с другом и игнорировали центральное правительство в Киото. Двумя главными семействами дайме были Тайра и Минамото. В 1156 г. они помогли императору нанести поражение Фудзивара. Но затем они вступили в борьбу друг с другом. Тайра победили и, возможно, желая обезопасить себя на будущее от соперников, убили всех главных представителей рода, за исключением четырех детей, одним из которых был двенадцатилетний мальчик Йоритомо. Тайра, несмотря на свои старания, действовали недостаточно основательно. Этот мальчик вырос непримиримым врагом семейства Тайра, он горел желанием отомстить им. И это ему удалось. Сначала он изгнал Тайра из столицы, а затем разгромил их в морском сражении.
        Йоритомо стал отныне всемогущим, и император дал ему высокопарно звучащий титул Сей-и-тай-сегун, что означает Великий полководец, покоряющий варваров. Это было в 1192 г. Титул был наследственным и давал право на всю полноту государственной власти. Сегун был действительным правителем.
Сегунат. Так в Японии начался сегунат. Он продолжался около семисот лет. Семейства, из которых выдвигались сегуны, сменялись несколько раз и неоднократно вспыхивали войны. Но система, при которой сегун был действительным правителем, выступавшим от имени императора, не имевшего или почты не имевшего власти, продолжала сохраняться на протяжении всего этого долгого периода. Нередко бывало и так, что даже сегун превращался лишь в номинального правителя, а власть принадлежала группе сановников.
        Йоритомо опасался столичной роскоши Киото, так как понимал, что жизненные удобства сделают изнеженным его самого и его сподвижников. Поэтому он сделал своей военной столицей город Камакура, отсюда первый сегунат называют камакурским. Он продолжался до 1333 г., то есть почти сто пятьдесят лет. Большую часть этого периода в Японии царил мир. После многолетней гражданской войны мир был весьма желанным и началась эра процветания.
        В официальных летописях Японии есть рассказ о том, как впервые появился в стране хлопчатник. Его семена привезли в страну в 799 г. несколько индийцев, потерпевших кораблекрушение вблизи японских берегов. Чайный куст появился позднее. Эту культуру пытались ввести впервые в девятом веке, но тогда это не имело успеха. В 1191 г. один буддийский монах доставил семена чая из Китая, и вскоре после этого чай завоевал популярность. Потребление чая породило спрос на тонкую посуду. В конце тринадцатого века один японский гончар отправился в Китай, чтобы ознакомиться с искусством изготовления фарфора. Он провел там шесть лет и по возвращении стал выпускать тонкий японский фарфор.
        В тринадцатом веке контакты Японии с Китаем внезапно прекратились, так как в Китай и Корею пришли монголы. Монголы попытались даже завоевать Японию, но были отбиты. Таким образом, приход монголов, изменивших лицо Азии и поколебавших Европу, не отразился сколько-нибудь заметно на Японии. Япония продолжала жить по-прежнему, в еще большей степени ограждая себя от внешних влияний.

        История людей и неумолимый Хронос. История природы и история людей — каждая имеет собственные закономерности. Этногенез — процесс природный. Он идет по ходу времени и необратим, как все процессы биосферы. Он возникает вследствие природных явлений и ведет себя подобно термодинамической системе, сначала расширяя ареал, а потом постепенно теряя силу первоначального импульса — «толчка» — и сливаясь с окружающей средой в подвижном равновесии — гомеостазе. Сам по себе он не оставляет следов, и мы не знали бы о существовании таких явлений, если бы их энергия не фиксировалась в памятниках культуры — техники, искусства и письменности. А это уже не история природы, а история людей, точнее, изделий рук и умов людских, то есть техносферы.
        В отличие от феноменов природы созданные людьми предметы не могут самовоспроизводиться и приспосабливаться к окружающей среде. Они могут только сохраняться или разрушаться, но зато в благоприятных условиях они не подвластны всеистребляющему времени. Поэтому они хранят информацию, заложенную в них их создателями — мастерами, зодчими, художниками. Только они, деятели культуры, сделали возможной науку историю, расширившую область применения человеческого интеллекта на десятки тысячелетий, в самые глубины палеолита.
        Если же мы поставим вопрос иначе — а зачем и почему люди древние и новые, и даже будущие не жалеют творческих сил для создания картин, орнаментов, поэм и симфоний, — мы увидим в их поступках (скорее, деяниях) защиту прекрасного, разнообразного мира от разрушающего Времени, ныне именуемого процессом энтропии. Да как его ни назови, суть дела остается той же. И недаром Гесиод нарисовал Хроноса в образе старика с косой, которой он оскопил своего отца, Урана, и которой он лишился, когда его сын, Зевс (энергия), заточил его в подземелье. Но время все-таки идет, и борьба с его уничтожающей силой — подвиг общечеловеческого значения.
        Путей для защиты от враждебного Хроноса — два, только два, и больше нет. Один — жизнь, не страшащаяся гибели, вечно обновляющаяся и теснящая мрачную стихию вакуума. Жизнь — преображающая кристаллы вирусов в микроорганизмы, а тех в свою очередь — в гигантские деревья, в могучих зверей и в неукротимые племена людей, покорившие всю поверхность планеты. Но жизнь и обновление ее неизбежно связаны со смертью, будь то отдельные люди, этносы (народности) или даже целые виды растений или животных. Жизнь — особая форма бытия, которая питается биохимической энергией живого вещества биосферы. Благодаря оболочке из живого вещества (биосфера) наша планета принимает разные виды космической энергии (фотосинтез) и делает Землю разнообразной и прекрасной. Слава биосфере!
        Но в вечных сменах рождений, расцветов, упадков и неизбежных концов сфера жизни теряет плоды творческих взлетов. Удержать эти дорогие для человечества следы порывов должна была бы память, но, увы, ее возможности ограниченны. Всего не упомнишь, а вместе с ненужным хламом уходит ценное, дорогое для всех людей знание. И тут вступает в силу нечто новое, присущее только человеку, — искусство.
Искусство — это то, благодаря чему создаются памятники, переживающие свои эпохи: «Все прах, одно, ликуя, искусство не умрет». Статуя переживет народ, — писал Теофиль Готье. Изобразительное искусство — это фиксация переживания и формы в исключительно долговечном материале или, если материал нестоек (дерево, бумага, ткань и т.п.), повторение формы из поколения в поколение. Это последнее — народное искусство.
        Часто оно уходит корнями в глубокую древность, сведений о которой не сохранили самые старинные хроники. Или содержит такую информацию, которую летописцы не сумели ни передать потомкам, ни сохранить. Иными словами, народное искусство — это кристаллизация энергии живого вещества биосферы, причем оно выводит свои шедевры из цикла рождения-старения-смерти и хранит ненарушенными формы, уже не подвластные всеразрушающему времени. Эта функция давно известна. И за этот подвиг борьбы с Хроносом скажем: Слава искусству!
        Искусство устойчиво, а этногенезы — природные процессы, и поэтому они «как иволги поют на разные лады». Действительно, ни древние каменные орудия — скребки, рубила, наконечники копий, — ни средневековые машины личного начала не имеют. Но Джоконда, Сикстинская мадонна, Афродита Милосская, Демон Врубеля и многие другие не только уникальны, но и находят отклик в душах людей, созерцающих картины. Этим искусство перекидывает мостик между живой и неживой, и даже искусственной природой. И благодаря этому его свойству возможно сопоставление того и другого, а тем самым, и анализ культуры — явления, совмещающего вещи, вызывающие восхищение у людей, способных чувствовать красоту.
        На уровне личности человека — это станковая или настенная живопись, на уровне этноса — это орнамент, на уровне суперэтноса — сакральные изображения: идолы, где личность изображаемого преобразуется либо в светлый лик, либо в дьявольскую личину. Во всех случаях красота, заключенная в прекрасных созданиях человека, взаимодействует с человеком так же, как история этническая — с историей культуры.